Телега сломалась, вербовщики пьяны,
Под моросью утренней мокнет кобыла,
Жанетта рыдает: помаду забыла
На том постоялом дворе окаянном.
Что плакать, Жанетта? Тебе офицеры
Подарят еще не одну.
Рассветные сумерки мутны и серы.
Итак, мы идем на войну.

Мы едем cквoзь хмурое утро июня,
Мы вязнем в глухих колеях придорожных,
Мы сбились с дороги давно и надежно,
Поймешь ли куда — на пожар, на войну ли,
Поймешь ли куда, в этой скомканной глине 
Событий, у века в плену?
Телега сломалась кaк раз в середине
Начала пути на войну.

Вчера мы проехали город беспечный,
Там пели студенты до самой зари.
Рыдала Жанетта — весна быстротечна,
Но кто-то шепнул ей на ухо: “Смотри!
Что плакать, Жанетта? Лихие солдаты
Подарят вторую весну!”
Колечко на память и горечь утраты,
Вот так ты узнаешь войну.

Мы едем, минуя деревни и села,
Под кровлей небесной, под сенью каштанов.
Жанетта мечтает любить капитана,
Он будет безбожник лихой и веселый,
И сердце Жанетты стучит в ожиданье —
Как можно ее обмануть?!
Что ей расстоянья? Что ей расставанья?
Не с тем ли идут на войну?

И жизнь полетит беззаботно и пьяно,
Ты станешь ему и женой и невестой,
А после, в сраженье на поле безвестном
Осколком убьет твоего капитана.
Что плакать, Жанетта? На тo ведь и войны
Сплетают судьбу и страну.
В сумятице наших времен неспокойных
Дорога одна — на войну!

Пока же вербовщик ругается скверно,
Промокла кобыла, хохочут солдаты.
Пока ты не знаешь страшнее утраты
Помады, забытой тобою в таверне.
Что плакать, Жанетта? Тебе офицеры
Подарят еще не одну.
Рассветные сумерки мутны и серы.
Итак, мы идем на войну.