Когда зима с ума сойдёт под звон капели и лярвы дольчики натянут до грудей, 
Кошачий март войдёт в права с сырной недели, вдруг замурлычет и разбудит всех блядей, 
Я от одной такой проснувшейся устану, на ваши дольчики я маха не клюю, 
Я вспомню центровую девочку Наташу, а остальные мне признаться … всё равно! 

Я напоследок наливаю полстакана и выливаю той проснувшейся в мурло 
За что же, Наточка, ты любишь хулигана ведь я-то знаю как такое тяжело 
Такси. Возьми на Миллионную, годится ну ты с плеча за полминуты четвертной 
Я еду, шеф, к своей шикарнейшей девице и мне не хочется базар вести с тобой 

Ах, Наточка, Наташенька, Натуля, ты лучик света в тёмной уркиной судьбе 
Сквозь катаклизмы пьяных драк, суды и пули я возвращаюсь каждый раз к одной тебе 
Настойчиво меня ведёт к тебе сознанье как только выпью, ну уж ты меня прости 
И будут слёзы, поцелуи, обниманья когда сквозь оттепель примчит к тебе такси.

Я с виду франт - перчатки, галстук и ботинки жаль без цветов, но что поделать - на нуле 
Но я сегодня не к Наташке, не к Иринке я еду к Натачке, Натальке, Натуле.
Звонил, и с первого гудка упала двушка, а значит, ждёшь меня, хорошая моя 
Я у подъезда, вот он я, встречай, подружка и расплатись за тачку, нету ни копья.

А ты ждала меня в подаренной мной шубке из-под оборки край халатика торчит 
От нетерпения прикусывая губки твоё сердечко оглушительно стучит 
Мой поцелуй тебе прекраснее фиалок тех, что когда-нибудь я всё же подарю 
И мы растаем где-то в дебрях коммуналок и встретим ласками весеннюю зарю.

На кухне, щурясь, вечно пьяные соседи с полночной тупостью глядят на мой прикид 
Привет, кирюхи, скоро мы отсюда съедем в коттедж у рощи, где с балкона чудный вид 
И нам с Наташкой не страшны любые бабы ты ж мне одна толчок в поэзии дала 
Пусть Городницкий там поёт про баобабы и делит ночь с женой французского посла.