Вот бы завтра к нам в дом постучался старик,
Подозрительный и серый бродячий ведьмарь,
И заклятием из вытертых временем книг, забытых книг
Превратил меня в волшебную тварь:
Сделал мягким бы, как сама темнота,
Чтобы лапы, и чтобы уши, и хвост.
Я бы стал похож на ручного кота
Только ростом кот в человеческий рост.

Тает в дымке сырой белый путь-полоса,
Растворяется вновь, не оставив следов,
Не оставив следов,
Но я вижу порой, закрывая глаза,
Как в пределы вершин поднимается клин
Перелётных котов. 

Я в глухую ночь мог бы растаять во тьме,
Намурчать бы мог сны для бродячих планет,
И вернулся бы утром по тонкой кайме, седой кайме
Хмурых сонных туч, трогая лапой рассвет.
Защитить бы смог, смог согреть и потом,
Всякий новый раз в пелену уходя
Потихоньку стал воплощённым теплом,
Тихой нежностью, сказкой дождя.

Тает в дымке сырой белый путь-полоса,
Растворяется вновь, не оставив следов,
Не оставив следов,
Но я вижу порой, закрывая глаза,
Как в пределы вершин поднимается клин
Перелётных котов. 

Но придёт зима, снегом укроет следы,
И беду, и страх снимет легко, как рукой,
И дотянется краем крыла до звезды, своей звезды
Кто-нибудь из тех, что забыли покой.
Превратиться бы в яркий солнечный блик,
Тёплым светом стать в золотых небесах.
Если завтра к нам в дом постучится старик,
Не попасться бы ему на глаза...

Тает в дымке сырой белый путь-полоса,
Растворяется вновь, не оставив следов,
Не оставив следов,
За высокой горой в небеса, в небеса,
Сквозь пределы вершин поднимается клин
Перелётных котов.