Подобьями карги или хрыча,

Горбатясь, кашляя, в воде стоячей,

От вспышек взрывов, что

рвались, рыча,

На дальний отдых мы плелись,

как клячи.

Шли как во сне. Шли без сапог,

хромая,

Сбив ноги. Шли, шагая невпопад;

Усталые и даже не внимая

Глухому визгу газовых гранат.

 

«Газ! Газ! Живей, ребята!»

Каждый в спешке

Напяливает свой противогаз,

Но кто-то дико завопил,

замешкав,

Пошатываясь в пламени средь нас.

Сквозь стекла в отблеске зеленом марев

Я видел, как он бился, утопающий.

Не раз потом мне чудилось в кошмаре,

Как он захлебывался, утопающий.

 

И если б за повозкой ты шагал,

Где он лежал, бессильно распростертый,

И видел бельма и зубов оскал

На голове повисшей, полумертвой,

И слышал бы, как кровь струей свистящей

Из хриплых легких била при толчке,

Горькая, как ящур,

На изъязвленном газом языке,

--

 

Мой друг, тебя бы не прельстила честь

Учить детей в воинственном задоре,

Лжи старой: “Dulce et [bad word] est

Pro patria mori”*

 

 

---

* «Сладка и прекрасна за родину смерть» (Гораций, «Оды», III, 2, 13)