а до тебя я жил с нашатырем под носом,
держал в рукаве последний измятый козырь.
и вряд ли следующим шагом был бы прозак,
следующий шаг вызвал бы близких слёзы.
думал, снежинки летают, и я полечу так,
на шершавый асфальт мятым московским утрам.
как жил, так и сдох бы занудой,
не как мухад маганди,
а как гнилые зубы.
измарал мозги, поди отстирай руками.
заряжал мантры, чтобы боль рассосалась.
а паранойя нарезала меня ремнями, 
сомнительная радость - 
кто плавал, тот знает.
но теперь ты рядом, никуда не отпущу уже,
отдам все тепло, хватит его впустую жечь.
и пускай адом подо мной десять этажей,
я все-равно посол любви, 
не военный атташе.

будто жизнь меня поцеловала в губы - 
успел забыть, что это пончик с сахарной пудрой.
и хотя порой гитары бьют током струны,
соло должен доиграть даже в пасти акулы.
снова столько напутал, накрутил, милая.
эти истерики сведут меня в могилу.
я пьян вусмерть страхом местного разлива.
смерть однажды за это поднимет на вилы.
чувства нелепы, как я сам, то рычат, то гладят.
не там и не там, словно посреди атлантики,
по членам предложения никак не разобрать их,
эти комочки букв опять несут в себе натиск.
пускай любовь каждого представит к награде,
не взирая на то, сколько он соврал правды.
а мы такие смешные, когда строим планы.
честное слово, не видал я ничего забавней.