В черной глубине болота, где рассвет поутру тонет,
На поверхности багряной словно бы стекло разбито.
И грехи людей кровавы, вихрем бешеным вращаясь,
Цвет нездешний принимают, музыку сыграв чужую.

Грань добра и зла разметив, света огоньки танцуют,
Врата рая освещая в искаженной глади неба.
Со словами заклинанья образует свет узоры,
В небе, где химера-птица песнь надтреснуто выводит.

Голосом хриплым она спросила:
"Что же такое узрела ты?"

И до башни той путь преодолел , не щадил себя ты странник,
Вот вопрос, "почему же так?", когда занавес закрылся,
И теперь один выход у тебя-в ад упасть, Ромео,
Побежден, мыслями убит, ну а в мыслях томных тех лишь утопия.

В жарком воздухе звенящем, слышен крик когтистой птицы,
Песнь, что адскими руками прямо за душу схватила.
И напевы разрушенья, с сильным грохотом нездешним,
Спелым, сладким благородством в небе алом раздаются.

Голосом хриплым она спросила:
"Что же такое узрела ты?"

Таки танец сей, приукрашенный, как и жизнь ее вся-рондо.
Гордость в ней за себя одну, как и все они в системе.
Вновь одна, роли позабыв, в них запуталась Джульетта. 
Все грехи ей отпущены, распахнулись вдруг врата ей в утопию.

"Этот постоянный гнет беспричинен"
Так говорят они, растеряв остатки мудрости.
Они не могут понять вселенского закона, прописанного в вечности.
Потерявшись в своих желаниях, они не идут по пути, что дан им.
Есть идол, что зовется "будущим".
Есть страсть, что зовется "надеждой".
Они боятся рискнуть, противореча себе и постоянно  себя винят.
А разве люди, которые обрели здравый смысл, преуспели?
Крупицы обрели "признание" в постоянно повторяющейся истории.
Но люди по своей сути, гораздо глупее, горделивее и эгоистичнее.
При этом человечество никогда не оглядывается на свои ошибки.
Оно смело идет вперед на новый виток.
Может ли кто сказать, есть ли в их "будущем" "надежда"?

И до башни той путь преодолел , не щадил себя ты странник,
Вот вопрос , "почему же так?", когда занавес закрылся,
И теперь один выход у тебя-в ад упасть, Ромео,
Побежден, мыслями убит, ну а в мыслях томных тех лишь утопия.

Таки танец сей, приукрашенный, как и жизнь ее вся-рондо.
Гордость в ней за себя одну, как и все они в системе.
Вновь одна, роли позабыв, в них запуталась Джульетта. 
Все грехи ей отпущены, распахнулись вдруг врата ей в утопию.