Последняя сцена моя – эшафот.
Зачем зря милости ждать?
Наверное, каждый из нас умрет,
Ведь участь людей – умирать.
Давай – ка, палач, проверяй остроту
У лезвия топора!
Тебе предстоит указать шуту
Дорогу на небеса.
Моих бубенцов переливчатый звон
Смешил вельмож и царей,
А я говорил им открыто, в лицо,
Что каждый из них – дуралей.
Ну что, тупая, как пьяный поп,
Безграмотная толпа?
Во всем королевстве – возьмите в толк! –
Людей нет свободней шута.
Не надо плакать, друг менестрель,
Ты лучше песню сложи
О том, как со смехом всегда я смотрел
В лицо тиранам и лжи!
Последняя шутка… Послушай, народ!
Горазд ты себя сам смешить:
Ведь шлют заподряд всех на эшафот
Лишь те, кого нужно казнить!
Руби же, палач! Ухмыляйся, король!
Свист лезвия топора…
Ну что же, я с честью исполнил роль
Философа и шута.