Так на улице висел, что голос мой подсел! Понял!

С колен на ноги, хотел привстать, но шевельнулся рано ты
Тебя тут же подрезали грамотно, как чувствуешь себя от грамма ты?
Тут граммы в грамотах, и мне класть на то, как Е-класс 
Тут гробит низкий профиль в ямах, брат!
Тебе не зямы засуетят тут нормальную схему без изъянов.
За ручку с улицей, в носу рецепт, 
В кармане philips или на крайняк пинцет,
На пальтеце или гуся твоего пушистого 
Уже кто-то взял тут на прицел,
Если улицы обнимут, то будешь цел, 
Если покинут, ну что теперь ведь это цех!
Она за маму здесь, обнимем маму пока мы здесь, 
Стволами жарят как каре барана, 
Вынимая на ходу в две руки из панорамы,
Пока в салоне в две руки фаршем набивают кольту барабаны,
Двигаются на шикарном тут жиганы, тут сами себе директора мы,
Так роем под себя, что не видно дна у ямы, 
Пора бы уже здесь навести порядок.
Куда не кинься везде мы рядом, дымим в блеваду, 
Яд спрессован ядерным зарядом,
Никто подумать тут не мог, 
Что триста лет спустя будут вылетать тут на cayenne задом,
Обе руки тут оторвут заодно мавада, 
Потом на дно всем стадом, сквозняк из ада.
Когда Ева нашалила, знал ли, что такое будет Адам?
День провожает улицу закатом, день краток, 
Ведь тефлон тут не только покрывает матом,
Тут синдикаты, покажут, 
Как можешь отжать с козла тут молока ты,
Тут чтут аяты, братья под альбакару шуршат в Х5, из салона пар.
Не званые гости будут похуже тут татар, 
За ребро, за твой в нем могилевский chopard,
Филки, вес, котлы в ломбард, 
А на твой памятник, твой из контакта аватар!
Как-то так! Как-то так!

Ломбарды и капсулы, фармацевты за пастора, улицы здравствуйте!

Хлопай металлом, от Бруклина до Ямалы, 
В печали и радости, улицы здравствуйте!
Хлопай металлом обойму до талого, 
В печали и радости, улицы здравствуйте!

Ломбарды и капсулы, 
Фармацевты за пастора, по рецепту на каждого,
Аптеки и офисы, все хотят стать боссом из боссов в них, 
Весы, автобусы, у земли тут особый вкус.
Я иду, она смотрит искоса, 
Улица выскажись, улица ты скажи,
Ты же здесь тысячи лет, ты смелей, любишь нас, своих сыновей?
Она молчит, видно лишних не тратит, 
Эти дома давно стали нам братьями,
Телефонные будки предатели, очередной зануда спросит:
"А ты знаешь, как в человека стрелять тяжело?"
Конечно, знаю и на берету тефлон, 
Что б не блестела под ночи крылом.
Не нужно бликов, мы любим тихо, 
Эти дворы не любят игр, их любит вихрь,
Мы любим битвы, на улицах мы будет сыты, 
Тут дыры в триплекс не будет стыдно,
Тут любят джипы и любят в джипах дыпать, 
Детка ты любишь диких?
Со мной не будешь в титрах, 
Не станешь Дитрих, мы лже кумиры.
Кровь на купюрах, грязь делает наша культура,
Мы делим шкуры простреленных медведей, 
Мы их шинкуем там, где гуляют дети,
Они растут, они поймут быстрее нас, поверьте, 
В нас улица - рецептор, от улицы нам – сердце.
Нас крутит тут как вертел, а музыка погоня за бессмертием,
Мы все уйдем, а улица поставит трэк и вспомнит то столетие,
Заплачет и вспомнит, кто стоял здесь... 
И вспомнит кто стоял здесь...

Ломбарды и карцеры, береты и ястребы, улицы здравствуйте!

Хлопай металлом, от велика до мала, 
Хлопай до старости, улицы здравствуйте!
Хлопай металлом, от велика до мала, 
Мы здесь от рождения, но не до старости!

Ломбарды и карцеры, береты и ястребы, улицы здравствуйте!

Хлопай металлом, от велика до мала, 
Хлопай до старости, улицы здравствуйте!

Хлопай металлом обойму до талого, 
В печали и радости, улицы здравствуйте!