Я рисовал ваше имя, Татьяна, на стенах тенями и дымом.
Я рифмовал ваше имя с тенями и пятнами никотина.
А пальцы были измазаны воском и чем-то безжалостно синим.
Речи мои, как всегда, были броски. С привкусом крови, бензина.
Редкие встречи, синие волосы, желтые пальцы на фильтре.
А помнишь частые, от ногтей полосы, я не Онегин, отныне.

Я рисовал ваше имя, Татьяна, на стенах тенями и дымом.
Прошел где-то месяц, стало неважно совсем ваше имя.
Врал сам себе, о радости, что стал не любимым.
Врал о беспечности, перегорел, мол, словами твоими.
Был я на стенах написан кровью и никотином.
Руки, как волосы не были измазаны синим.
В общем, забудь. Стал же кто-то любимым.
А я совсем не Онегин и никогда я не был им.