В Уренгое зимы длинные-предлинные,
Но со спиртом переносятся легко.
Полыхая рыжим боком мандариновым
Лето прячется за стёклами ларьков.

По застуженной земле позёмка мечется,
Почтальов подгоняя в ранний час.
В Уренгое даже школьные буфетчицы
Пьют за газ и верят в газ.

Все пришли сюда за длинною монетою,
Кто на месяц, кто на три, а кто на семь.
Ветер дунул раз-другой, глядишь, и нету их,
Лишь немногие остальсь насовсем.

Обустроились – живут и не печалятся,
Видно, есть особый северный заквас.
В Уренгое даже строгие начальницы
Пьют за газ и верят в газ.

Здесь мужчины на косметику не тратятся,
Не подкрашивают губ, не пудрят нос,
И по тундре не гуляют в женских платьицах,
И с друзьями не целуются взасос.

Здесь не жалуют фальшивое усердие,
Здесь любая ложь “читается на раз”.
В Уренгое даже “сёстры милосердия”
Пьют за газ и верят в газ.

Но не надо ни сочувствия, ни жалости –
Всё здесь есть, порой не просишь, а дают.
Лишь, пожалуй, не хватает самой малости –
Чтобы дети чаще ездили на юг.
 
Всё в порядке, “всё путём”: брусника вызрела,
Солнце светит и деньки – как на заказ.
В Уренгое даже “девушки-по-вызову”
Пьют за газ и верят в газ!