Единственная известная запись этого стихотворения сделана 3 или 4 сентября 1972 года в Новороссийске, Морской вокзал, на борту теплохода «Грузия». Запись для Анатолия Григорьевича Гарагули. Чтение стихотворения с черновика. Из исходной фонограммы вырезаны разговорные фрагменты (Высоцкий сбивается, ищет черновик и объясняет, почему одна из строф показалась лишней "Грише"). Также эта "лишняя" строфа перенесена в конец записи в соответствии с автографом.  

 Шут был вор: он воровал минуты,
 Грустные минуты тут и там,
 Ни набитым не был, ни надутым, —
 Всё не как положено шутам.

 Словно в цирке между номерами,
 Незаметно, тихо, налегке
 Появлялся клоун между нами
 В шутовском дурацком колпаке.

 Зритель наш шутами избалован —
 Жаждет смеха он, тряхнув мошной,
 Говорит: «Да разве это клоун?!
 Если клоун — должен быть смешной!»

 Вот и мы... Пока мы вслух ворчали:
 «Вышел на арену, так смеши!» —
 Он у нас тем временем печали
 Вынул потихоньку из души.

 Он застыл — не где-то, не за морем —
 Возле нас, как бы прилёг, устав.
 Этот клоун захлебнулся горем,
 Просто сил своих не рассчитав.

Шёл и я вперёд неутомимо,
 Не успев склонить главы над ним.
 То была уже не пантомима:
 Смерть была царица пантомим!

 Сгинул он, как будто ветер сдунул!
 Или это шутка чудака?
 Только я колпак ему придумал,
 Этот клоун был без колпака.