В руку вещают шальные сны, цвет немых кинофильмов
Вышел, выжался, оскудел. Такое бывает.
Думы шагают, текут, бегут, пьют сосновые капли.
Раз – решил посмотреть в окно, два – ты уже лист бумаги
В привокзальной уборной.

Толпы с шарами и конфетти возникают внезапно.
Почему это всё со мной? За какие ошибки?
Да! Как, должно быть, приятно бить в эти жирные морды.
Да! Как, должно быть, легко топтать это тёплое мясо.

Ты не решился, и я стою, мы стоим как пятёрки
Каждый раз, каждую жизнь
На расстоянии шага.

Эй, уважаемый пассажир, вот тебе моё место,
Вот, на, забери всех  моих друзей, мои руки и ноги,
На, отдаю всю мою любовь, отдаю все пожитки,
Память, медали и ордена, города и могилы.
Всё забирай, только отъебись, уважаемый пассажир!
Умоляю, не подходи ближе, чем расстояние шага.

Стыдно. Выбрасываю глаза, забиваюсь под лавку.
Стыдно. Выбрасываю глаза, забиваюсь под лавку.
Всё. Меня не было никогда ни в Москве, ни на Волге,
Я ещё не пролез на свет, не успел крикнуть букву «А!».

Что ж, пусть так тому и быть. Солгал, извинился.
Жил, жив, и, видимо, буду жить,
Но на расстоянии шага.

Ты не решился, и я стою, мы стоим как пятёрки
Каждый раз, каждую жизнь
На расстоянии шага.