Я вышел ростом и лицом, спасибо матери с отцом.
С людьми в ладу, не понукал не помыкал.
Спины не гнул, прямым ходил, и в ус не дул и жил как жил,
И голове своей руками помогал.

Бродяжил и пришел домой, уже с годами за спиной,
Висят года на мне, ни бросить ни продать.
Но на начальника попал, который бойко вербовал,
И за Урал машины стал перегонять.

Дорога, а в дороге МАЗ, который по уши увяз.
В кабине тьма, напарник третий час молчит.
Хоть бы кричал, аж зло берет, назад пятьсот, пятьсот вперед,
А он зубами "Танец с саблями" стучит.

"Глуши мотор" он говорит, "Пусть этот МАЗ огнем горит".
Мол, видишь сам, здесь больше нечего ловить.
Мол видишь сам, кругом пятьсот и к ночи так нас занесет,
Так заровняет, что не надо хоронить.

Я отвечаю: "Не канючь", а он за гаечный, за ключ.
И волком смотрит, он иногда бывает крут.
А что ему, кругом пятьсот и кто кого переживет,
Тот и докажет, что был прав когда припрут.

Он был мне больше, чем родня, он ел с ладони у меня.
А тут глядит в глаза и холодно спине.
И понял я, кругом пятьсот и кто там после разберет
Что он забыл кто я ему и кто он мне.

И он ушел куда-то вбок. Я отпустил, а сам прилег.
Мне снился сон про наш веселый наворот.
И снилось мне, кругом пятьсот, ищу я выход из ворот,
Но не найду. Есть только вход и то не тот.

Конец простой, пришел тягач, и там был трос и там был врач,
И МАЗ доставили куда положено ему.
И он пришел, трясется весь, а там опять далекий рейс...
Я зла не помню, я опять его возьму.