Ночь и мороз на дворе. Ярко созвездия горят.

 В зимнем седом серебре, молча, деревья стоят.

 Дивен их снежный убор. Искр переливчатый рой

Радует трепетный взор дивной стоцветной игрой.

 Блещут в Тобольске огни, в мраке сверкая, дрожа.
 Здесь в заточенье они скорбью монашек скорбят.
 Здесь далеко от людей, лживых и рабских сердец,
 В страхе за милых детей спит их державный отец.

 Искрятся звезды, горя, к окнам изгнанников льнут.
 Смотрят на ложе царя, смотрят и тихо поют. 
Спи, страстотерпец святой, с кротким семейством своим.
 Ярким венцом над тобой мы величаво горим.

 Спи, покоряясь судьбе, царь побежденной страны.
 Ночь да откроет тебе вещие светлые сны. 
Спи, без тревог на челе. В тихую ночь Рождества
 Мы возвещаем Земле дни твоего торжества.
 
Мы возвещаем Земле дни твоего торжества.
 Светочи ангельских слез льются, о правде скорбя.
 Кроткий младенец Христос сам охраняет тебя.
 Кроткий младенец Христос сам охраняет тебя.
 
Ночь и мороз на дворе. Ярко созвездья горят.
 В зимнем седом серебре, молча, деревья стоят.
 В зимнем седом серебре, молча, деревья стоят.