Мы изменим наш мир, но наверное завтра.
На бумаге этот стих был навеян азартом
Человека испробовать способы суицида.
Наш дом рушится, но мы не подаём виду.

Новый идол - еще один пидар с телеэкрана.
И не верится, что в детстве мы с теми играли,
Кто сейчас готов поставить на кон самое важное,
Предпочтя химию на площадках многоэтажек,

Предпочтя быть гнилью, пока это модно,
СМИ расскажут поутру про полутруп в уборной.
Баланс между злом и добром слишком шаткий.
Душ воровано столько, что пора бы жечь шапки.

Что пора бы жечь притоны, бары и клубы,
Что пора бы понять, как это странно и глупо.
Разрушать крепость что возводилась веками.
Вавилон в Лету по нашей милости канул.

Припев:

И не спрашивай меня, как это понимать.
Наша музыка - под окнами смех и пьяный мат.
Наша живопись - дворы, где нашла приют падаль,
Так давай на могилах станцуем ламбаду.
И не спрашивай меня, как это изменить.
Наши книги - хуёв на стенах безлимит.
Мы давно отнесли себя сами в ломбарды,
А потом наблюдали, как Вавилон падал.

У Артёма на столе две белоснежные полоски,
Под столом - его подруга отдыхает после
Сорокаградусных снарядов, поданых на ужин.
Утром тест - тоже две полосы обнаружит.

Ну же! Подлей ещё масла в огонь!
Ну же! Мало для нас по одной!
Это не было бы так печально знать, но
Так дети отмечали оследний звонок.

Всё равно, что предки строили долго и упорно
Наше будущее. Пир на развалинах Вавилона.
Каждый с радостью менял свою жизнь на дулю.
Не воздушные шары, но нас, кажись, надули,

Рассказав, как модно себя самих гробить,
Становясь ничтожными, будто микробы.
Небо гневалось на нас, приобретая цвет алый,
Когда, веселясь, последние стены ломали.