…herauf die Ratten

Und huschen pfeifend hier und dort
Und ein gräulicher Dunsthauch wittert
Ihnen nach aus dem Abort,
Den geisterhaft der Mondschein durchzittert

Und sie keifen vor Gier wie toll
Und erfüllen Haus und Scheunen,
Die von Korn und Früchten voll.
Eisige Winde im Dunkel greinen.

…выползают крысы,

свистя, шныряют по углам,
и с ними тянется, похоже,
невыносимый смрад помойных ям,
и лунный свет заходится от дрожи.

О, свара из-за каждого куска;
в амбар и дом чутьё их гонит,
где про запас и фрукты и мука.
Во мраке зимний ветер стонет.

--------------------------------------
«Грань»
The woman is perfected
Her dead

Body wears the smile of [bad word] 
The illusion of a Greek necessity

Flows in the scrolls of her toga,
Her bare

Feet seem to be saying:
We [bad word] so far, it is over.

Each dead child coiled, a white serpent,
One at each little

Pitcher of milk, now empty
She has folded

Them back into her body as petals
Of a rose close when the garden

Stiffens and odors bleed
From the sweet, deep throats of the night flower.

Женщина безупречна.
Её мёртвое

Тело несёт улыбку достижения,
Иллюзия греческой необходимости

Плывёт в складках её тоги,
Её голые

Ноги вроде бы говорят,
Что мы зашли далеко, всё заканчивается…

Каждый мёртвый ребёнок обвитый, белой змеёй,
Каждая возле своей

Крынки с молоком, уже пустой.
Она уже завернула

Их обратно в себя, как лепестки
Розы закрываются, когда сад

Коченеет и запахи кровоточат
Из сладких, глубоких горл ночного цветка.