я тебя никогда не увижу, прости,
распрощаемся и нам поднимут мосты,
мы с тобою расстанемся, даже не видясь,
хоть выпустим сольные синглы.
я в планете пустых и забвенных людей,
в площадях и каретах на них,
разукрашу все руки под космоса цвет;
заберу все орбиты планет в эту песню.

нас с тобою размажет по стенке зенитом,
меня извини за пропитые дни там,
россия для грустных и для депрессивных,
поэтому, верно, не съедем.
музыканты дрались за красивую музу,
а дети ходили в театры на ТЮЗ,
меня извини за разбитое сердце своё,
но ведь ты начала это первой.

распланирую жизнь и уеду подальше,
чтобы больше не видеть, как ты тут живёшь,
чтобы больше не видеть, как близкие плачут,
чтобы больше не слушала грустный пиздёж.
я рассеяный, пьяный, держу тебя за руку,
но мы, наверное, в вокзалов тени,
не вспомнят нас люди,
но вспомнят мои пиздострадальческие стихи.
распланирую жизнь и уеду домой,
оставаясь лишь с прошлым туманным, озимым,
ну а я тут сгнил совсем,
в этой комнате, в холоде,
пиздострадал всю зиму.
пропил все последние деньги,
может, прибьёшь меня гвоздями на крест?
я последний из рода романтиков в городе,
я в ёбаном городе, что меня ест.

мы умрём с тобой, так ничего не заметив.
на берег нас выкинет шторм или ветер,
но знаешь, я не был счастливым,
и мне это, кажется, даже не светит.
я рассеюсь в рассвета первых лучах,
замотайся в свой ёбаный колющий шарф,
я один из последних людей на планете,
что могут о чувствах кричать.