Снова дождь, под ногами грязь, небо скуксилось,
Но я научился снимать очки цвета фукси.
Солнце, словно струсило, за облака юркнув,
Как провинившийся малец за мамину юбку.

Тут можно очистить уголь, чтобы он был серебром.
Тут мой герой умирал, я воскрешал его, как Ильф и Петров.
Тут сине-бело-голубой закат, и Невская Пальмира - наш дом.
Людей не любишь? Ты просто с людьми не знаком.

Кофе с молоком, ветер с залива дует прохладный.
Тут будка на поребрике и куры в парадной.
Поеду от Старухи до Васьки, тут купив подорожник,
Ведь там стоит ларек, где поживиться пышками можно.

Никто не назовет себя извращенцем, насильником,
Если скажешь, что ты *рахал студенток из холодильника.
От Летнего до Зимнего - пешком, [затекли ...]
Бросил в Чижика рублем, даже не попал.

Пушек залп по утрам будит каждый день - это не шутка,
[...] вроде не живут тут [...]
Кружу сутки, словно делаю обход.
Меня вежливо попросят выйти, руки на капот.

Тут Пентагон - это пять углов, Дыбен - это район трех хохлов.
Ищешь на Ириновском кисуль, словно кошколов.
Ветер, как в постели клоп, кусает, тут Растрелли, Клодт.
В лифтах пишут "Маргинал Сергей", а не "Сережка лох!"

Маме говоришь, что на стрелке, она просит фото,
Город из болота на костях вырос кровью и потом.
Гопники в крови, видать они не поделили что-то,
Причина ссоры - это микромир, сблока сплин.

Копоть от машин, белой ночью город стих.
Если ты собрался к нам - только погостить.
Тут разводятся мосты, по два якоря в гербах,
Тут семьдесят восемь причин любить этот град Петра.

На поребрик зубы поместить извольте, сударь.
Простите друга, если он был с вами слишком грубым.
Извините, что мы вам попортили костюм,
Чтобы было вам понятнее - зубы на бордюр.

На поребрик зубы поместить извольте, сударь.
Простите друга, если он был с вами слишком грубым.
Извините, что мы вам попортили костюм,
Чтобы было вам понятнее - зубы на бордюр, *ука!