я снова не в духе.
как обычно, тянусь к антресолям, а после валяюсь в отрубе,
пытаясь хоть слово составить из звуков,
похожих на длинный гудок в старой трубке,
где провод болтается в будке лет двадцать от скуки. 
в городе трупов, что тянутся пальцами, 
зная заранее: их абонент недоступен,
и операторы группой повисли над полом на трубах, 
а вместе с тем весь периметр улицы офиса 
вдруг содрогнулся от грохота стульев,
грудами сломанных ножек, 
будто бы тысячей рухнувших судеб. 
и все ничего, но тот провод подвязан на горле. 
[как гордиев узел.]
я снова не в духе.
нахожу себя в лодке, где весла не спустит 
никто, ведь из тех троих и собаки последняя сдохла, 
а другие два струсили . 
туман над водой не покажет мне путь, 
как и те маяки в перепутье, 
что мигают мне томно в конвульсиях
реже, чем пульс умирающей суки.
мои глаза никогда не потонут, где мечутся бури,
паруса ни за что вдруг к атоллам ветер не сдует,
меня не примут за полночь все эти портовые дуры,
ведь якорь подвязан на горле. 
[как гордиев узел.]
я снова не в духе.
в моменте отрыва шасси от полос и закрытия люков
пытаюсь коснуться земли 
и проснуться в подвале с забитою шлюхой,
в квартирах, где всем открывают без стука,
где каждый скиталец - мне друг,
и любой второй тост - череда эпитафий
из слов, что, как этот потерянный лайнер,
не могут в бокале 
осесть и летают по кругу.
быть может, во всем тут виновен поломанный флюгер,
диспетчер, он спутал погоду,
пилот, отпустивший штурвал ради шуток.
тут паника, крики и шум,
но ведь этот трос парашюта 
подвязан на горле. 
[как гордиев узел.]
я снова не в духе.
остатки души скормлю ебаной музе,
они встанут комком в горле,
потом с рвотой 
их спустят в чертов санузел. 
никто не поспорит о вкусе,
ведь музыка - жеванный мусор,
а это искусство настолько безумно,
что заставляет раздуть все костры из эмоций 
в одной лишь надежде не сдуться. 
или не сдаться. или не струсить,
опять посылая в пизду все. 
ломая фаланги в подсчетах того,
как ломал все в подсчетах того,
сколько раз подыхал на рекурсиях. 
[может, отпустит?]
но срезанный провод/поднятый якорь/рвущийся трос - 
это гордиев узел. 

это все, что у меня есть. 
это все, что я здесь смог оставить. 
я давно сошел с ума здесь,
но эти песни - это узелок на память.
-------
ром, привет. 
я, если честно, сильно пригорел, 
когда слетел твой бывший оппонент.
[и кто же хуесос теперь?]
я изначально написал и даже свел один припев.
[и даже сдал.]
но ты пустил все по пизде.
конечно, блядь. 
я искал витамина в кромешной теме,
весь периметр смежных сеток 
прошарил и нежно пел ему оды: *ну где ж ты, где?*
всю площадь арены вскопал, лишь чтобы найти его, 
как подснежники. 
и в полном объеме был разочарован квадратной фигурой на местности. 
огромная черепная коробка делит на части толпу, 
паника, крики, фанаты сережи все тянут ручишки, запястья ко лбу,
эти зеваки по баттловой сфере уже разнесли в одночасье молву:
[это птица! это самолет!]
аа, блядь, это куб.
похуй. никто ведь и не верил в серегу,
но я врываюсь и ломаю эти двери в хоромы:
передо мной роман, которого я смерил суровым,
ведь если я в углу напротив - ты на грани. береги ребра,
ром, кстати, мне тут пташки напели,
мол, ваша компашка - олдфаги, предпочтут геймкьюбу денди,
ведь твои достижения - лишь тату на две недели.
но меня тоже сводит владик - лазерное сведение. 
быть тобой совсем не круто:
если подруга изменит тебе - то пойдет по кругу,
очевидно. любитель геометрической формы,
ведь для тебя даже тетрис - это практически порно. 
прости, но ты слишком правильный и ровный. 
будь моя воля, блядь, я бы на крайний бэттлил с ромбом. 
я изучал тебя с линейкой, знаешь, рома:
на кубометры текста ни одной грамотной остроты. 
так что до скорого. и это не твоя вина тут. 
у меня есть дела на бэттле, видишь ли, мне просто надо
развешать модников на их же пиджаках, как ордена. 
так что я складываю вектор из твоих координат.