И точно начал свет глупеть,
     Сказать вы можете вздохнувши;
     Как посравнить, да посмотреть
     Век нынешний и век минувший:
     Свежо предание, а верится с трудом;
Как тот и славился, чья чаще гнулась шея;
     Как не в войне, а в мире брали лбом;
        Стучали об пол не жалея!
Кому нужда: тем спесь, лежи они в пыли,
А тем, кто выше, лесть как кружево плели.
     Прямой был век покорности и страха,
Всё под личиною усердия к царю.
Я не об дядюшке об вашем говорю;
     Его не возмутим мы праха:
Но между тем кого охота заберет,
     Хоть в раболепстве самом пылком,
     Теперь, чтобы смешить народ,
     Отважно жертвовать затылком?
     А сверстничек, а старичок
     Иной, глядя на тот скачок,
     И разрушаясь в ветхой коже,
Чай приговаривал: ах! если бы мне тоже!
Хоть есть охотники поподличать везде,
Да нынче смех страшит, и держит стыд в узде;
Недаром жалуют их скупо государи.