This age spits a race of snakes 
This age unleashed the sirens and the bells 
And filled our mouths 
With a leaden unclean sweetness 
We have turned so numb 
Can't muster hate 
When we are not one 
We find no way to take revenge 
When god is such a painful idea 

We do not sleep 
We guard by betrayal 
Like wolves avoiding the pack 
When passion flees 
Faith must endure 
When all is lost 
When the bells cool off 
Will you be faithful? 
Will all [bad word] off? 
Will our master break 
The mould in time? 
Unleash the sirens and the bells 

Masse — Mensch — Material

---------------------------------------------

Этот век выплёвывает расу змей. 
Этот век бросил в бой сирены и колокола 
И наполнил наши рты 
Тяжёлой, грязной сладостью. 
Мы сделались беспомощными. 
Разве толпа не может ненавидеть? 
Когда мы — не единое целое, 
Мы не можем найти способ отомстить, 
Когда бог — такая болезненная идея. 

Мы не спим, 
Мы бдим предательство, 
Как волки, избегающие стай. 
Когда запал оставляет тебя, 
Вера должна выстоять. 
Когда всё будет потеряно, 
Когда затихнут колокола, 
Сохранишь ли ты свою веру? 
Спадут ли маски? 
Успеет ли наш господин 
Разрушить шаблон? 
Высвободи сирены и колокола.

Масса — Человек — Материал
В тексте песни есть мотив, чем-то напоминающий идею двойственности смерти (у каждого века своя смерть, и с приходом века XX она обрела техногенный характер) в пьесе «Любекский танец смерти» (1954) Ханса Хенни Янна. Также в этой пьесе используется понятие «человек-масса» (Masse Mensch) — таково же название пьесы Эрнста Толлера (1920), значит, перевод этой строки может иметь два варианта, т.е. представленный и «Человек-масса — [суть] материал».