ДВЕ ДУШИ
посвящаю Галине Бениславской

эпиграф:(из дневника)"Так любить,так беззаветно и безудержно любить,да разве это бывает?А ведь люблю,и не могу иначе;это сильнее меня,моей жизни.Если бы для него надо было умереть-не колеблясь,а если бы при этом узнать.что он хотя бы ласково улыбнется,узнав про меня,-смерть стала бы радостью..."(дневник 270)

Глаза вуалью чуть прикрыты,
Печаль в них - зелень октября,
Подснежник падает, накрытый
Охапкой марта-звонаря.

Я различаю за вуалью
Смиренность, радость на лице,
Когда стоишь ты так печально
На чуть заснеженном крыльце.

Благословленные минуты!
Снежинкой плача на лету,
Целуешь след его повсюду
На теплом мартовском снегу.

А Март, то бьет в окно капелью,
То пьяной вдрызг тоской визжит,
То сыплет снежною шрапнелью
В твой "дом" - затворнический скит.

Разлукой ветреное небо
Холодной гривой машет вслед.
Ты ждешь, когда придет к обедне
Шальной и "ветреный" поэт.

Бегут по кручам дни запойно.
Он громогласен, как всегда.
Шумит «Пегасовское Стойло",
Гудит "Кабацкая Москва".

Ты ждешь неделю, две, …и больше…
Глаза, как талая вода…
От стихотворной славы - горше,
И все слабеют повода.

В пивной найдешь его - запойным.
Под низкой крышею ресниц
Ты встретишь взгляд заупокойный
Среди стихов и небылиц.

Ты трехнедельную щетину
Губами тронешь с теплотой,
Волос расчешешь паутину
Дрожащей радостной рукой.

Рука в руке захолодает.
Ты вновь его запустишь в дом,
Ты знаешь, как душа сгорает,
Как тот, опавший в стужу, клен.

Когда хмельной цыган коснется
Гитары плачущей струны,
И поцелуй здесь оборвется,
И дека треснет от тоски.

Здесь все неведомо и тайна.
Здесь две души – совсем одни.
И в листопаде утопают
Незабываемые дни.