Крутятся деньги, но душу не лечат.
Випы вылазят из тачек своих
С видом таким, будто – звездное, вечное
На побегушках отныне у них.
А вокруг улица вся круговертью
Крутится-вертится, чтоб не пропасть.
Жизнь – это фора в играх со смертью, 
Карты – сплошная крапленая масть. 

«Розы, - кричит цветочница, 
Нежность, - кричит, - и пытка!
Купишь одну – две задаром отдам!»
- Что вы кричите… тонкая нитка…
Перегорел в моем сердце вольфрам.
Дело серьезное… это ж не тапочки:
Ночью отыщешь и - спичку туши!
В сердце у всех есть особая лампочка,
Что освещает потемки души.

А без нее – как в квартале хрущевок, 
Где развлекается ночью шпана:
С мясом все вырвано… только еще вот
С неба – пока что – не сбита Луна.
В клинике есть кабинет для сердечников:
Завтра пойду, покажусь глав-врачу,
И в спец-аптеке, с наклейкой «не вечное»,
Новую лампочку в сердце вкручу.

Вновь от ходьбы загорятся подметки,
Снова я жизнь горячо полюблю
И у крикливой уличной тетки
Лучшую розу тебе я куплю.
Вечность же - випы не купят, и птичья
Роспись по небу – не Фаберже!
Випы живые кичатся величьем, 
Явленным в мраморе и в метраже.

Мертвым - плевать, что надгробье - как храм почти:
Мрамора с бронзой огромен запас! 
Что с твоей лампочкой… что с твоей лампочкой…
Что с твоей лампочкой – здесь и сейчас!?
Здесь, где вся улица вся круговертью
Крутится-вертится, чтоб не пропасть.
Жизнь – это фора в играх со смертью, 
Карты – сплошная козырная масть.