Звякнет медной уздой сбруя.
Фыркнет конь, упряжу почуя.
Ржаво скрипнут петли ворот,
Пожаром зарница полыхнёт.

Лязгнет дверное кольцо,
Всхлипнет младенец сквозь сон.
Ветер пламя качнет в печи,
Гитара дрогнет и замолчит.

Догоняй меня, Анна.
Ей снится крик в степи туманной.
Там исчезает в ночи фургон,
Растворяется мутный сон.

Ну что ты глядишь на меня?
Я здесь, тебе приснился не я.
Ты же видишь, Анна, я рядом.
Ну что не сводишь взгляда?

Ты плачешь, цыганская кровь,
Что ж, своим слезам не прекословь.
Раскрой глаза в воде горючей,
Только не плачь беззвучно.

Достань вино и стол накрой,
Повод есть у нас с тобой.
Будем пить - станем пьяны,
Будем смеяться и плакать над нами.

Боже мой, смейся громче, Анна!
Я отхлебну твой смех жадно,
Твой горький, горестный смех,
Он мне злейшее зелье из всех.

Плачь теперь я тебе говорю.
Слышишь, Анна? Я другую люблю.
Всю жизнь, до смерти, безоглядно,
Всю смерть навечно, безвозвратно.

Плачь, я вывел фургон за ворота,
Ты спала, я впотьмах искал что-то,
Что обронил в траве или на пороге,
Не в конце - в начале нашей дороги.

Догони меня, Анна, догони меня!
Окликни во след меня по имени.
К чёрту всё! Нет законов, ей богу!
Возьми и за оглобли разверни дорогу.

Смейся Анна, колесо в колее,
Повозка в степи, клубами пыль во след.
Кто-то повозке - это видимо я.
Странно, женщина плачет, видимо Анна.