Композиция 31. «Die ewige Wiederkunft — Вечное возвращение» для бас-кларнета (1980)

Это 3 странички для басового кларнета. Что здесь? Опять всё те же мои размышления: как и какую надо писать музыку и надо ли её вообще писать. Снова какие-то лично-философские проблемы. И это, кстати, отражено в первом немецком названии «Die ewige Wiederkunft», которое я взял из Ницше. Сочинялась эта пьеса в довольно тяжёлые для меня годы, надо сказать.

Я раньше таких сочинений не писал — здесь везде нет определённого темпа, то есть где-то есть, но чаще он совершенно свободно выбирается самим исполнителем. И ещё нет точно указанной звуковысотности — только дана одна линия, которая обозначает «до» 1-й октавы, а остальные ноты изображены очень условно, то есть везде, короче говоря, алеаторика. Правда, кроме одной фразы, которая зафиксирована на обычных 5 линейках — это у меня и самая низкая басовая реплика и, одновременно, олицетворение, так сказать, самой идеи «вечного возвращения». Но на самом деле, конечно, эта идея во многих аспектах себя проявляет.
— В каких ещё?
— Ну, хотя бы в том, что исполнитель должен неоднократно уходить и приходить на сцену, в наличии репризности.

В сочинении есть и какое-то подобие сонатной формы: присутствует экспозиция, где побочная партия явно выделяется своей структурой — это эпизод quasi виолончель; есть очень активная работа с отдельными тематическими элементами — это для меня как разработка и, кстати, довольно мощная, и есть и реприза, правда, с одной только побочной партией.

А какая была огромная «возня» с фактурой. Это тот самый случай, который ещё раз подтверждает мою теорию о том, что только фактура и рождает современное произведение…
— И в конце, естественно, кода?
— Да. Я, кстати, здесь сделал впервые абсолютно жуткое звучание, которое возникает благодаря фруллато, разным глиссандо по всем обертонам. Но это нужно. Вот, в частности, Харри Спаарнай, который единственный сыграл пьесу очень здорово, он сразу «просёк» всё, а разработку исполнил так экспрессивно, так удивительно мощно, что это просто потрясает.

И, к тому же, хотя я и предусматривал здесь определённую алеаторическую свободу, она всё-таки и достаточно мною ограничена — это всё-таки контролируемая алеаторика, причём сильно контролируемая, и, в частности, исполнитель не может даже лишних несколько раз сыграть что-либо…