Под любимый инструментал
любимой писал строки, улетая
туда, где светлый зал, 
в платье ее одну представляя.
Полуобнаженное плечо 
дурманя влечет и не остановиться.
теряя минуты и времени счет, 
мечтал в ней целиком утопиться.
Лица не видно, сгущаются тени, 
но я знаю, что грядет день, и 
встанем снова сплетением тел у окна,
и тихонько молвит она...
а я отвечу - я тебя тоже. 
Мурашки по коже с истомною дрожью
по ее изгибам наперегонки 
уносятся прочь от моей руки.
Влеки, мани меня, пленяй, 
своим шармом, но на мани не меняй.
Моя милая ты маяк 
в океане беспокойного дня.

Глаза цвета темного крымского неба,
манящие страстью хмельной!
Пленила меня ты, болгарская дева,
я жизнь на двоих разделил бы с тобой!

я гадал зачем прилетали птицы,
с теплых краев, с южных широт.
Зима в апреле может и снится,
но вряд ли, ведь суетится народ.
И я понял зачем они прилетают,
даже если не тают снега...
птицы хоть в облаках и витают,
но знают оттает родная река.
Как птицы родным берегам,
буду верен тебя я, веся, верь этим стихам.
Я был хам, но то в прошлом, о мон ами,
окрепнет с годами храм нашей любви!
видел многих я
но ты самая моя!

Глаза цвета темного крымского неба,
манящие страстью хмельной!
Пленила меня ты, болгарская дева,
я жизнь на двоих разделил бы с тобой!