Пахнут мёдом и молоком пряди твоих волос, 
  Я, как ошпаренный кипятком, целую тебя взасос, 
 Я, как опоенный коньяком, всё принимаю всерьёз, 
 И, умиротворённый последним глотком, мой отступает невроз. 

 Голым, меня принимают все - люди и города, 
 Я скачу по живой росе из никуда в куда, 
 Я отражаюсь в витринах глаз, секунды - почти года, 
 И, пряча смысл наших странных бесед, в кране молчит вода. 

 Я растворяюсь средь помоечных крыс и великосветских клуш, 
 Я допиваю свой тёплый архыз из зеленеющих луж, 
 Естественным образом падая вниз (Что может быть лучше для душ?..), 
 И, пока мой друг еще не полностью лыс, мы наслаждаемся воем баклуш. 

 Я прячу под веком свой красный белок, и отправляюсь в Тибет, 
 Зад мой промок и пиджак мой промок, и, в общем, спасения нет 
 От этих безбожно навязчивых строк и этих всепитерских бед, 
 Но есть такие, которым только пуля в висок откроет дорогу на свет. 

 Пролившись дождём, я возвращаюсь назад, и мне пол-пути до беды. 
 Я помню свой ад, и, я чувствую, взгляд заставляет меня прятать следы. 
 Был бы беден, или, хотя бы, богат - то покинул бы стан ерунды, 
 А пока что я делаю то, что хотят стихи и стихии и ты. 

 Возвратясь в свой покинутый дом, я не могу сдержать слёз, 
 Я, как опоенный коньяком, целую тебя взасос, 
 Я, как ошпаренный кипятком, всё принимаю всерьёз, 
 И пахнут мёдом и молоком пряди твоих волос, 
 И пахнут кровью и табаком пряди моих волос, 
 И пахнут солнцем и морским песком пряди твоих волос...