Горный воздух чист как вино, 
и запах сосен разносится ветром в сумерках со звуком колоколов.
И во сне из дерева и камня,
закованный в свой сон —
Город, который сидит одиноко,
а в сердце его — стена.

Иерусалим из золота,
из меди и света,
Не правда ли я — скрипка для всех твоих песен.
Иерусалим из золота,
из меди и света,
Не правда ли я — скрипка для всех твоих песен.

Вот высохли твои колодцы,
и опустела базарная площадь,
И никто не посещает Храмовую гору
в Старом городе.
И в горных пещерах
воют ветры,
И никто не направляется к Мёртвому морю
по Иерихонской дороге.

Но, придя сегодня воспеть тебя
и надеть на тебя твою корону,
Я стал самым малым из юных детей твоих
и последним из поэтов.
Потому что твоё имя обжигает губы,
как поцелуй серафима
Если я забуду тебя, Иерусалим,
который весь — золото…

Вернулись мы к твоим колодцам,
на площадь и базар,
Шофар звучит на Храмовой горе
в Старом городе.
И в горных пещерах
сияют тысячи солнц.
И вновь мы спустимся к Мёртвому морю
по Иерихонской дороге!