Еще один закончен день.
Он позарос быльём-травой,
и не осталась даже тень
от дня прошедшего того.
Свои недели и года,
как в ступе, в памяти толку,
и проплывает череда
безликих дней по потолку...

Дни постылые мои, дни проклятые -
волочу вас за собой, как оковы я.
До чего же эта ночь непроглядная,
до чего же эта жизнь бестолковая,
где не мне присуждены будут "0скары"
где открыты для меня две вакансий -
закуток домашний на Черняховского
и фамильный закуток на Ваганьково.

Бессонница.

Лежу. Никак не смежу век.
Лежу. судьбу свою кляня,
и рядом дышит человек,
наверно, любящий меня,
и вымыт пол и навощен,
и чаша полная в дому -
чего же надо мне еще?
И почему, и почему

Мне все чаще по ночам снятся рыцари,
те, которые со всем миром ссорятся,
и все чаще по ночам позабыться мне
то изжога не дает, то бессонница?
Все начнется поутру снова-заново...
И, шагая по дорожке накатанной,
я как мерин беспородный и загнанный
на работу побегу, как на каторгу.

А жизнь стоит во всей красе
и дышит инеем в висок,
и я цепляюсь в ней, как все,
за свой надел и свой кусок,
а я цепляюсь в ней, как все,
за право быть и пьян и сыт,
и забываю о косе,
которая нас всех косит.

Она блещет впереди, сука гнутая...
Я уже до восковой дожил спелости.
Понимаю - надо рвать эти путы мне,
понимаю - да едва ль хватит смелости.
Дни постылые мои, дни проклятые -
волочу вас за собой, как оковы я.
До чего же эта ночь непроглядная!
До чего же эта жизнь бестолковая...

сентябрь 1983