…«Неизвестный», увенчанный славою бренной! 
Удалец-молодец или горе-провидец?! 
И склоняют колени под гром барабанный 
Перед этой загадкою Главы Правительства! 
Над немыми могилами – воплем! – надгробья… 
Но порою надгробья – не суть, а подобья, 
Но порой вы не боль, а тщеславье храните – 
Золоченые буквы на черном граните!..
Все ли про то спето? 
Все ли навек – с болью? 
Слышишь, труба в гетто 
Мертвых зовет к бою! 
Пой же, труба, пой же, 
Пой о моей Польше, 
Пой о моей маме – 
Там, в выгребной яме!..
Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка, 
Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка, 
Тум-балалайка, шпил балалайка, 
Рвется и плачет сердце мое!
А купцы приезжают в Познань, 
Покупают меха и мыло… 
Подождите, пока не поздно, 
Не забудьте, как это было! 
Как нас черным огнем косило 
В той последней слепой атаке… 
«Маки, маки на Монте-Коссино», [21]
Как мы падали в эти маки, 
А на ярмарке – все красиво, 
И шуршат то рубли, то марки… 
«Маки, маки на Монте-Коссино», 
Ах, как вы почернели, маки!
Но зовет труба в рукопашный, 
И приказывает – воюйте! 
Пой же, пой нам о самой страшной, 
Самой твердой в мире валюте!..
Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка, 
Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка, 
Тум-балалайка, шпил балалайка, 
Рвется и плачет сердце мое! 
Помнишь, как шел ошалелый паяц 
Перед шеренгой на Аппельплац, 
Тум-балалайка, шпил балалайка, 
В газовой камере – мертвые в пляс…
А вот еще: В мазурочке 
То шагом, то ползком, 
Отправились два «урочка»! 
В поход за «языком»! 
В мазурочке, в мазурочке 
Нафабрены усы, 
Затикали в подсумочке 
Трофейные часы! 
Мы пьем, гуляем в Познани 
Три ночи и три дня… 
Ушел он неопознанный, 
Засек патруль меня! 
Ой, зори бирюзовые, 
Закаты – анилин! 
Пошли мои кирзовые 
На город на Берлин! 
Грома гремят басовые 
На линии огня, 
Идут мои кирзовые, 
Да только без меня!.. 
Там у речной излучины 
Зеленая кровать, 
Где спит солдат обученный, 
Обстрелянный, обученный 
Стрелять и убивать! 
Среди пути прохожего – 
Последний мой постой, 
Лишь нету, как положено, 
Дощечки со звездой.
Ты не печалься, мама родная, 
Ты спи спокойно, почивай, 
Прости-прощай разведка ротная, 
Товарищ Сталин, прощавай! 
Ты не кручинься, мама родная, 
Как говорят, судьба слепа, 
И может статься, что народная 
Не зарастет ко мне тропа…
А еще: Где бродили по зоне КаЭРы[22], 
Где под снегом искали гнилые коренья, 
Перед этой землей – никакие Премьеры, 
Подтянувши штаны, не преклонят колени! 
Над сибирской Окою, над Камой, над Обью, 
Ни венков, ни знамен не положат к надгробью! 
Лишь, как вечный огонь, как нетленная слава – 
Штабеля! Штабеля! 
Штабеля лесосплава!
Позже, друзья, позже, 
Кончим навек с болью, 
Пой же, труба, пой же! 
Пой, и зови к бою! 
Медною всей плотью 
Пой про мою Потьму! 
Пой о моем брате – 
Там в Ледяной Пади!..
Ах, как зовет эта горькая медь 
Встать, чтобы драться, встать, чтобы сметь!
Тум – балалайка, шпил балалайка, 
Песня, с которой шли мы на смерть!
Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка, 
Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка, 
Тум-балалайка, шпил балалайка, 
Рвется и плачет сердце мое!