Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
 Средь военных трофеев и мирных костров
 Жили книжные дети, не знавшие битв,
 Изнывая от мелких своих катастроф.

 Детям вечно досаден их возраст и быт,
 И дрались мы до ссадин, до смертных обид,
 Но одежды латали нам матери в срок,
 Мы же книги глотали, пьянея от строк!

 Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
 И сосало под ложечкой сладко от фраз,
 И кружил наши головы запах борьбы,
 Со страниц пожелтевших слетая на нас.

 И пытались постичь, мы, не знавшие войн,
 За воинственный клич принимавшие вой,
 Тайну слова «приказ», назначенье границ,
 Смысл атаки, и лязг боевых колесниц.

 А в кипящих котлах прежних войн и смут
 Столько пищи для маленьких наших мозгов...
 Мы на роли предателей, трусов, иуд
 В детских играх своих назначали врагов

 И злодея следам не давали остыть,
 И прекраснейших дам обещали любить,
 И друзей успокоив, и ближних любя,
 Мы на роли героев вводили себя!

 Только в грезы нельзя насовсем убежать,
 Краткий век у забав, столько боли вокруг...
 Попытайся ладони у мертвых разжать,
 И оружье принять из натруженных рук

 Испытай, завладев еще теплым мечом,
 И доспехи надев, что почем, что почем!
 Разберись, кто ты трус иль избранник судьбы
 И попробуй на вкус настоящей борьбы!

 И когда рядом рухнет израненный друг,
 И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
 И когда ты без кожи останешься вдруг 
 От того, что убили его, не тебя -

 Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал -
 По оскалу забрал – это смерти оскал!
 Ложь и зло - погляди, как их лица грубы,
 И всегда позади - воронье и гробы!

 Если мяса с ножа ты не ел ни куска,
 Если руки сложа, наблюдал свысока,
 А в борьбу не вступил с подлецом, с палачом,
 Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем!

 Если, путь прорубая отцовским мечом,
 Ты соленые слезы на ус намотал,
 Если в жарком бою испытал, что почем,
 Значит, нужные книги ты в детстве читал.