Землянка проводами нашпигована, 
Десятки мониторов, как сетчатка насекомого. 
И на экранах копошатся незнакомые 
Букашки-пешеходы, безучастные, как роботы. 
Он входит, не включая свет, он начальник здесь. 
Он ставит чай и предпочитает для начала сесть. 
Ведь он уже не молод, опыт за плечами есть. 
И, с каждым годом, он все чаще ощущает смерть. 
Зато перед его очами - вся людская сеть, 
Вся людская суть 
Камеры вещают и вращается земная твердь. 
Блика в зрачках не счесть: 
Он верховный наблюдатель а это большая честь. 
И он сидит перед светящейся стеной 
Из дисплеев. Застывший, будто ящерица в зное, 
И глазеет, другому было страшно и темно. 
Он уставившись чудно таращится в бездонный телек. 
На мониторах: лабиринты, коридоры, 
Содомиты, переломы, вечеринки, передозы, 
Должники и кредиторы, от элиты до низоты. 
За многоликую толпою он следит и мониторит. 
Где-то трое лбов избивают больного, 
надев на него жабо, размалеванного, как клоун. 
Где-то хоронят детей образцового детдома, 
Но за ними дед в оба глядит из телескопа. 
И лишь когда свет фонарей за шторами погаснет, 
Он поправляет на рукаве желтую повязку. 
И заперев свою землянку, крепко на ночь, 
Вдаль уходит, стуча по асфальту белой палочкой.