Мелом
ты чертишь буквы на столе,
В белом
я для тебя милей.
Вера
парадоксальней лжи,
Сферы,
где мне хотелось бы жить,
Не указаны в картах...

Время
в рассрочку продано,
Мера,
конечно, высшая.
Перья
парят над крышами,
Terra
моя incognita
Перед плоскостью парты.

Мой арестант, мой сероглазый малыш,
Ты поглощаешь шоколад - и молчишь,
Причину слез твоих, как следственный реестр,
Я знаю наизусть...
Но я не тот, кто душу лечит от тоски,
Не тот, кому легко прощают грехи.
Ты мне приносишь шоколад второй семестр...
...Я забыл его вкус.

Пленник
своей обители,
Тени
сжигаю в пламени.
Браки
нерасторгаемы,
Знаки
почти невидимы.

Кружит
холодный пепел у стекла,
Ружья
стреляли в два ствола.
Ты плачешь,
ступая в двери тьме...
Мальчик,
не вздумай верить мне!
Кому это нужно?

В оконной раме, сероглазый мой малыш,
Ломаешь плитку пополам - и молчишь.
Шуршит обертка, как серебряный оклад,
Осиротел и пуст.
Я знаю все, в чем был и не был виноват,
Я не могу войти в твой плюшевый ад.
Ты проглотил бы все, на чем задержишь взгляд,
Но я испорчу твой вкус.

Мелу –
чертить мишень на спине.
В белом
быть слишком поздно мне.
Сдача
тузов на мизере,
Прячет
туман огни зари…

Тает
во рту горчащий шоколад.
Дай мне
глоток забвения, листопад!
Твои дары легки -
Сдаться. И возложить венки
Всему, чем я не был.

Крепка удавка, как подписанный контракт.
Мои наручники прочнее, чем булат.
Тебе, наверное, поможет шоколад –
Он исцеляет грусть!
Мои зрачки имеют тот же темный цвет,
Но не ищи на дне их то, чего нет.
Ты любишь сладкое почти семнадцать лет...
Но это не мой вкус.