Старый дуб

Старый дуб помнит песенку эту,
что мы пели на пыльном Тверском.
Город плыл в ожиданьи рассвета
Серебрящимся, серым куском.

И влетали в него самолеты,
и въезжали в него поезда,
шли в него человечие роты -
привносили свои города.

В это время над миром летели
тройка ангелов, двойка чертей.
И они в этот город хотели
вселить близких по духу людей.

И они в этот город хотели
к струнам башен его снизойти,
что в кремлевские синие ели
с неба спелые души снести.

В это время бульварная стройка
разносила рычанье и мат.
И на самой культурной помойке,
рылось стадо культурных крысят.

В это время гроза начиналась
(только песенка наша неслась.),
а у дуба - душа разрывалась
и корявая ветка тряслась.

Повод к дубьей тоске неизвестен.
Может вспомнил он те времена,
когда много признаний и песен
сохраняла в себе тишина,

когда мир по созвучиям оным
развивался… И вязы цвели…
Когда плакал здесь Пушкин 
влюбленный, восхищенный 
своей Натали.