В который раз в заворожённом зале
На скользкой, накренившейся трапеции,
Как будто гутаперчивая кукла, я лечу под самый купол,
Чтобы исполнить сальто с похолодевшим сердцем.

И отступать уже, конечно, поздно,
Горит висок и нервы на пределе.
И дробь звучит всё громче и тревожней,
И стынет кровь под кожей, 
И я уже вижу звёзды в замедленном падении.

Ты где-то рядом в небе грозовом,
За циферблатом лунного затмения.
Сквозь пелену и пасмурную полночь,
Спешишь, ко мне на помощь,
Чтобы предупредить неверное движение.

Затеряно во времени, согрето золотыми лучами,
Маленькое пёрышко летит над океаном безбрежным.
Невидимый маятник тихо качается 
Между отчаяньем и новой надеждой.

В полярных льдах застыли корабли,
Писатель умер, не окончив повесть.
И машинист метро ведёт свой поезд,
С закрытыми глазами сквозь мрак и пустоту
До огненной земли.

И посреди дымящихся обломков,
Опять найдут один лишь чёрный ящик.
Бессмысленные сведенья хранящий,
А рядом с ним нелепый обрывок тонкой ленты
Из голубого шелка.

Застыв у края пропасти, я слушаю твой голос печальный,
Маленькое пёрышко летит над океаном безбрежным.
Невидимый маятник тихо качается
Между отчаяньем и новой надеждой.

Давай, считая звёзды на ветру,
Пить кофе из пластмассовых стаканов.
Ловить губами первые снежинки
И обнимать друг друга замёрзшими руками,
Пока ещё мы живы.

Если потемнеет горизонт и будет время прощаться,
Маленькое пёрышко подхватит белокрылая чайка.
А маятник вечности будет также качаться,
Между радостью и новой печалью.