III. ПЕЧАЛИ ЛУНЫ
(Перевод В. Левика)

Луна уже плывет медлительно и низко.
Она задумалась, - так, прежде чем уснуть,
В подушках утонув, мечтает одалиска,
Задумчивой рукой свою лаская грудь.

Ей сладко умирать и млеть от наслажденья
Средь облачных лавин, на мягкой их спине,
И все глядеть, глядеть на белые виденья,
Что, как цветы, встают в лазурной глубине.

Когда ж из глаз ее слеза истомы праздной
На этот грустный шар падет росой алмазной,
Отверженный поэт, бессонный друг ночей,

Тот сгусток лунного мерцающего света
Подхватит на ладонь и спрячет в сердце где-то
Подальше от чужих, от солнечных лучей.

III. ПЕЧАЛЬ ЛУНЫ
(Перевод Эллиса (Л. Кобылинский))

Сегодня вечером, полна истомы нежной,
Луна не может спать; не так ли, в забытьи
Лаская контуры грудей рукой небрежной,
Томится девушка, тоскуя о любви.

Луна покоится среди лавин атласных,
Но, в долгий обморок меж них погружена,
Все бродит взорами в толпе теней неясных,
Чьих белых венчиков лазурь еще полна.

Когда ж на землю к нам с небес она уронит
Украдкою слезу, ее возьмет поэт
И на груди своей молитвенно схоронит

Опал, где радуги мерцает бледный свет;
Презрев покой и сон, он скроет, вдохновенный,
От Солнца жадного осколок драгоценный.

III. Tristesse de la lune

Ce soir, la lune rêve avec plus de paresse;
Ainsi qu’une beauté, sur de nombreux coussins,
Qui d’une main distraite et légère caresse
Avant de s’endormir le contour de ses seins,

Sur le dos satiné des molles avalanches,
Mourante, elle se livre aux longues pâmoisons,
Et promène ses yeux sur les visions blanches
Qui montent dans [bad word] des floraisons.

Quand parfois sur ce globe, en sa langueur oisive,
Elle laisse filer une larme furtive,
Un poète pieux, ennemi du sommeil,

Dans le creux de sa main prend cette larme pâle,
Aux reflets [bad word] un fragment d’opale,
Et la met dans son coeur loin des yeux du soleil.