I

Мы предоставим Слову наполнять
Проточенные временем ложбины,
Струиться вольно; то за пядью пядь
Превосходить уступы и теснины,

Чтоб вслед за тем с немыслимых высот
Обрушиться ярящимся каскадом.
Поистине: для слова нет преграды,
Им создан мир и всяка тварь живёт.

Чужда и страшна собственная речь
Тому, кто слову дал свободну течь,
Невыносима умственному взору:

Гремят глаголы, ширится поток...
Да не отвергнет милосердный Бог
Внимающих себе, как приговору.

II

Внимающих себе, как приговору,
Немногочислен орденский союз.
Свет факела сквозь башенные створы
Сулит нам полночь в цитадели муз.

Здесь праведников оргия в разгаре
И алой кровью пенится кратер.
Здесь пьют наотмашь лучшую из вер,
Не помышляя о венцах и каре.

Когда очнёшься под стеною хлева,
Припомни сон: Король и Королева,
Зерно и посох... но не тщись понять.

Лишь помни. И, быть может, через годы
Ты вновь отыщешь путь под эти своды,
И цепь замкнётся. Орден будет ждать.

III

И цепь замкнётся. Орден будет ждать
На тесных стогнах, сдавленный врагами.
Напрасно рог магистра станет звать
Далёкое спасительное знамя.

Ужасны взгляд и речи Короля.
Монарх подъемлет латную десницу:
"Кто Ордену на помощь устремится,
Да ведает, что ждёт его петля!".

Всё глуше, всё слабее рог звучит...
Монарх в седле незыблемо сидит,
Как бы внимая давешнему спору.

Умолкнул рог. Длань поднята опять.
Король со смехом требует призвать
Жену, архитриклина и жонглёра.

IV

Жену, архитриклина и жонглёра
Разумный не допустит толковать.
Их вздорным басням, что подобны сору,
Не должно, как оракулу, внимать.

Но мы с тобой, мой друг, презрели разум!
Нам дух живит фалернская струя.
Жена, архитриклин... о чём бишь я?
Любимый друг, осушим чаши разом!

Над миром ночь, и Пестум засыпает.
Под звон цикад в бездонном небе мая
Сатурн вступает в области Стрельца.

Пока на кровле не взликует кочет,
Мы будем пить и петь во славу ночи,
Укрывши лица и раскрыв сердца.

V

Укрывши лица и раскрыв сердца,
Мы движемся к забытому чертогу -
Туда, где знак Дракона и Кольца
В рассветный час мерцает над порогом.

Идём сквозь мир, как воды сквозь песок -
Незримы, недоступны опознанью.
Созвездия меняют очертанья,
А путь всё так же близок и далёк.

Конец дороги будет очень прост:
Опустится, гремя цепями, мост,
В ущелье стриж мелькнёт крылатой тенью.

И к вечеру, собравшись за столом
И укрепившись хлебом и вином,
Приступит Братство к всенощному бденью.

VI

Приступит Братство к всенощному бденью:
Удачный для задуманного час.
Внимая покаянным песнопеньям,
Ключарь согбенный не заметит нас.

Мы прокрадёмся спящей галереей
Туда, где обвалилась часть стены,
И вырвемся гулять в лучах луны
По зарослям душицы и шалфея.

Ручей манит купаньем среди звёзд.
Долой вериги, вретище и пост!
Смотри: на водопой пришли олени.

Ужели мир живой не боле свят,
Чем те псалмы, что за стеной звучат,
И алтаря холодные ступени?

VII

И алтаря холодные ступени,
К которым ты испуганно припал,
Ни Девы лик, что из глубокой сени
Глядит на сокрушаемый портал,

Не защитят тебя и не укроют.
Бьют ядра и летят химеры в пыль;
Таранный камень превращает в гиль
Опоры, балки, скрепы и устои.

Се мытарь по твою явился душу.
Он приступом идет и стены рушит,
Ступая по живым и мертвецам.

И он клинок, несущий гибель тронам,
Откованный под небом Скорпиона,
Омоет жаркой кровию Тельца.

VIII

Омоет жаркой кровию Тельца
И умастит редчайшими маслами.
В ковчежец поместит слюну скопца,
Творя над ней покров из заклинаний.

Толчёный оникс, известь и сурьму
Смешает и зальёт кипящей ртутью,
А после на полночном перепутье
Содеет круг - и тем прославит тьму.

О, сколько их, упавших в эту бездну,
Чей атанор безумием надтреснут!
Суфлёр, суфлёр, как небосклон твой сер!

И ты умрёшь, как все, и станешь пылью,
Узнавши цену всем своим усильям,
Когда взойдёт над миром Люцифер.

IX

Когда взойдёт над миром Люцифер
В невыразимой гордости и славе,
И все изводы человечьих вер
Пред ним падут и путь ему исправят,

Настанет срок проснуться королям.
И, путаясь в отросших рыжих косах,
На севере восстанет Барбаросса,
А на востоке - грозный Сулейман.

Их призовёт на битву дом Давида.
Смотри: в багровых тучах над Мегиддо
Сам Михаэль горящий меч простер!

Исус Навин, как встарь, вздымает руку.
А значит - в час, когда ударят луки,
На миг прервётся бег небесных сфер.

X

На миг прервётся бег небесных сфер
И вскинется, разбужен тишиною,
На узком ложе старый кавалер,
Живущий при больнице на покое.

Он выйдет в сад, затопленный луной,
В недоуменьи: как же так случилось,
Что всё вокруг волшебно изменилось,
И сам он не старик, а молодой?

Всё ярче реки лунного огня.
Он слышит ржанье своего коня
Там, в глубине разросшегося сада.

И вдруг, поняв, бросается вперёд,
Покуда ангел держит небосвод,
Открыв тропу для избранного стада.

XI

Открыв тропу для избранного стада,
Господь её немедленно закрыл.
Поскольку всяк, кто ей избегнул ада,
С собою всё семейство притащил.

Набился рай пелёнками и воем,
Подштанниками, грохотом кастрюль,
Свекровями, что за своих сынуль
С невестками сражались смертным боем.

Теперь сам Пётр спать уходит в ад.