Ты похоронен заживо в своём логичном мире.
Аптека, улица, фонарь, работа и семья.
Ты арестован сам собой в двухкомнатной квартире
И твой край света – у подъезда старая скамья.

И ты решишься на побег из комнатной Вселенной,
возьмёшь заряд добра и зла и из подручных средств
взрыватель мозга соберёшь на чашечке коленной.
Всех ангелов охмурит тьма, чертей ослепит свет.

А в старом надоевшем мире
дважды два равно четыре,
измерений три, чувств пять, а жизнь одна.
И дребезжит над этим миром
между кухней и сортиром
ненависть – фальшивая струна.

И охраняемый портал вдруг станет безоружным.
А мочка сердца будет ныть, как зулуса фетиш.
Но «а квадрат плюс бэ квадрат» свернут твой путь в окружность,
и ты бозоном Воланда в трамвае полетишь.

Осколок совести стекла колоть тебя устанет.
Он белый луч разложит на семь радужных цветов.
И шестиполый Серафим перед тобой предстанет
и твой погрузит каждый грех в элитный вип потоп.

А в старом надоевшем мире
Всех стихий всего четыре:
водка, сигареты и асфальт с TV.
И там уходит детство дальше, 
если ты асфальта старше.
Но асфальт останется в крови.

Но белых пятен столько там… В них чёрных дыр до чёрта.
Всего, что лишнего создал, туда потом стечёт.
В антивселенной антител и антидуш когорта.
И правит ими антибог, а кривит античёрт.

Там на неведомых путях следы реинкарнаций.
Златая цепь из ДНК пронзает пустоту.
Там кармохакер пишет всем шпаргалки инсталляций.
И код учёный в небесах как млечное тату.

А в старом надоевшем мире
вы одни в пустой квартире.
Спит скелет в шкафу, начальники – в гробах.
И там, купив смешной рогалик,
вы целуетесь в трамвае,
слизывая крошки на губах.

Но просечёшь ты, наконец, часы пускать обратно
и попадать плюс-минус век, раз плюнуть жизней пять.
И просчитав своей судьбы все ходы многократно,
ты попадёшь в тот самый миг зачатия опять.

Витком спирали хитрый ген вернёт тебя на круги.
И отразится в лужах вновь фонарная звезда.
И поклянёшься сам себе, что взяв гитару в руки,
ты вспомнишь всё, и никогда… а может быть, всегда. 

А в старом мире крошит небо
хромосомный мякиш хлеба
на асфальт, заждавшийся любви дождя.
Мир вот-вот оплодотворится.
Туча плюх, как ягодица,
у подъезда лавочку найдя.