Мне пел-нашёптывал начальник из сыскной:
Мол, заложи их всех, зачем ты воду мутишь.
Скажи, кто в опера стрелял, и ты "сухой",
Не то ты сам себе на полную раскрутишь.

    А в небе синем алели снегири,
    И на решётках иней серебрился...
    Сегодня не увидеть мне зари,
    Сегодня я в последний раз побрился.

А на суде я брал всё на себя,
Откуда ж знать им, как всё это было.
Я в хате был, и не было меня,
Когда [bad word] Натаха умочила.

    И будет завтра ручеёк журчать другим,
    И зайчик солнечный согреет стены снова,
    Ну а сегодня скрипнут сапоги,
    И сталью лязгнут крепкие засовы.

А на свиданье, руки разбросав,
Как чайка крылья, старенькая мама
Меня молила, падая в слезах,
Чтоб я сказал им всё, но я упрямый.

    Ах, мама, мама, ты мой адвокат,
    Любовь не бросить мордой в снег апрельский.
    Сегодня выведут на тёмный двор солдат,
    И старшина скомандует им: "Целься!"

А за окном буянила весна,
И в "воронок" меня из зала уводили,
И я услышал, как вскрикнула она:
"Алёша, не забуду до могилы!"

    И будет завтра ручеёк журчать другим,
    И зайчик солнечный согреет стены снова,
    Ну а сегодня скрипнут сапоги,
    И сталью лязгнут крепкие засовы.
Александр Розенбаум © 2000-2016. Все права защищены