Я бегу по дороге семь миль, чтобы просто касаться земли. 
Я бегу по дороге семь миль. 
 
Я не хотел взрывать свой мозг, но десять грамм шли в небо. 
Если писал бы без конца, то тут все в пулях стены. 
И в заколоченном окне тупо рождал нам гнев. 
Когда встречал я утром свет, мы с ним в одном белье. 
И я попробовал два скотча, чтоб закрыть свой рот. 
Но каждой ночью гаснет свет. Он — кто-то важный. 
Или он хочет думать так, или создал вам факт, 
Чтобы душа, как море, б*ять, нам разводила баржи. 
И я бегу за счастьем, но с каждой стеной там пусто. 
И я бегу за счастьем, но с каждой спиной лишь выстрел. 
И я бегу за счастьем, но пишу слова о грустном. 
Капает дождь, щёлкает старый тостер. 
И навсегда живёт во мне проклятье песен мрачных. 
Сядет со мной, встанет, споёт и навсегда заплачет. 
Сутуло кончит новый день среди высоток тень. 
Неровный почерк, словно клей, вдохну. Привет, мой гремлин. 
Эту вдыхал, как кислород. Это мне было нужно. 
Скоро пройдёт, но выпал снег и завязалась дружба. 
Кто был со мной, теперь их нет. Я, как бумажный монстр. 
Я всё впитал, сожрал, сгорел и превратился в постер. 
Застынут лужи наших глаз. сотни ненужных фраз. 
Ангелы падают на снег, чтоб показать нам нас. 
Она играет в тачке тех, кто предлагал совместный, 
А я смыкаю веки глаз на лавках у подъезда. 
Я иногда себе, как рак, бываю прима Дана. 
Дайте мне ё*анный комфорт и потонуть в Тефаре. 
Под лампой фармацевт, я сам себе извечный донор. 
Набрать родным, купить еды — шут устремился к трону. 
Шум вылетал из горла, жрут в голове сто формул. 
Я до сих пор, как Добби — лишь обладатель крови. 
Я был один, я стал другим среди рябин Октобы. 
Падают листья в микромир, чтобы никто не тронул. 
Они хотят забрать, ма, и не отдать, ма. 
И на душе лишь холод, ма, словно весь год зима. 
Паразиты в телеке, авиарейсы, тралики. 
Во мне свихнулся целый мир. падает снег на тропики. 
Просто молчи о том, кто я, в довесок сотне тайн. 
Просто молчи о том, кто я, чтоб заставлять их таять. 
Нас иногда запарит шум, что из колонок валит. 
Ну а пока я лезу в шнур, который лишь спасает. 
Здесь заметает рельсы снов, стал без розеток город. 
Здесь запятая, небо слов, а я всего лишь робот, 
Который хочет ощущать, что холод только внешний. 
Больше не хочет защищать металл, что под одеждой. 
Всем абонентам недоступным: да пошли вы в жопу. 
После, увидев, кем я стал, б*ять, придут на шёпот. 
И мои люди знают суть, как разрывает шоу. 
Мистер включает груз на бит и раздвигает шторы. 
 
Когда все стены запоют, мир, на колени падай. 
Небо замутит нам приют и ограбленье бара. 
Я вас сегодня так люблю. О, да, ведь это странно, 
Когда глаза мои налиты ядовитой драммой.