Неназванное

Я люблю, когда машины пролетают мимо нас,
когда я вижу её образ,
даже тогда, когда её нет и подавно рядом.
Бес всё это время где-то её прятал.
Лезвиями не пили меня, не говори слова,
ведь они леденят,
и пока ты звонко стучишь каблуками,
я вижу тебя на дорожке со вспышками камер.
Ты не летела на мои фонари мотыльками,
меня прикалывало падать с обрыва, как камень.
Девочка, дави ногой в пол газ, лавина звонков час,
мы, как all stars.
Моя дикая барышня меня любит,
и я спускаю реки спермы на её груди,
на скулы, булки, губы и руки,
рубит сильнее, чем когда в клубе бухим ловишь глюки и прухи.

Летел-летел лепесток мимо пальцев,
после тринадцати полных лун прилетев, чтоб остаться.

Вместо цветов - мясо, пещерный стиль,
природа вместо церквей, крестов и псевдомессий.
Губа не дура, раз я подкатывал,
но язык подвязан, и инстинкт подсказывал "Жги, мэн". 
Даже карцер бывает мил,
мы мутим хасл, качаем скилл и меняем мир.

В этой жвачке "Love is" свои вкусы, запахи,
все цвета радуги и новая надпись на фантике:
"Это когда траханье подогрето всегда,
а глядя в зеркало, ты видишь при этом себя".
Нам здорово, давай гонять в тачках по городу,
в люки высовывать головы, орать "ола ла".
Вороны в твоем животе, это идёт тебе.
И то, что спрятано, искрится,
как Невский тогда. Знала ли ты, с кем ты пошла?
Резко два рта - в первый контакт.
И я слушал ноты домофона вместо фанфар,
вычислив номер, но соседям по швам нервы порвав:
"Эй, не стучи к нам в окна! Что за мина?
Назови своё ФИО, убери своё пиво...". Иу-иу.
Бэйба, я знал, что тебе пизда,
теперь ты крутишь языком, а не пальцем у моего виска.
Это любовь? Да, это она.
Небо, удивляясь, так искренне улыбается нам,
и мне круто, веселее, чем от всех шуток,
а то, что я делал хуйню, - так это бес путал.
Всё на ура, мы можем делать, мечтать,
быть на ушах или двигать темы глубже ущелий и шахт,
просто лежать или мять простыни так,
что названий этому не смогут дать Ожегов, Даль.