Кусок земли, исхлестанный ветрами,
Сухою веткой где-то хрустнет вдруг наган.
Заиндивелыми еловыми бровями
Глаза очертит где-то белая тайга.

Прошу, будь ласков с теми, Бог, кого оставлю
На этой милой, столь забывчивой земле.
Прошу, войди в мой дом, прикрой плотнее ставни,
Чтоб из окон не виден был кровавый след.

А теперь я готов,
Господа или как вас там,
Верой-правдой служить не дано
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажег над страной.
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажег над страной.

Не сметь срывать с меня гвардейские погоны,
Не сметь касаться лапой русских орденов.
Оставьте институткам этот бред ваш революционный
И отпустите к матерям мальчишек-юнкеров.

Позволю извинить себе убогость мыслей ваших черных,
Но не могу простить нечищенный наган,
Того, что в смертный час мой вы стоите не по форме,
Небритость ваших щек и этот жуткий перегар.

А теперь я готов,
Господа или как вас там...
Верой-правдой служить не дано
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажег над страной.

Я принимаю свой парад последний.
Идут полки мои под царственный венец.
Святой отец, святой отец - души предсмертной собеседник -
Уже лежит лицом разбитым ткнувшись в снег.

Земля вас не возьмет и море вас не примет.
Да, можно научиться убивать врагов,
Но верьте мне, но верьте мне - тысячелетие отринет
Тех, кто решился разменять его на год.

А теперь я готов,
Господа или как вас там...
Верой-правдой служить не дано
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажег над страной.
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажег над страной.