Как узнал про Лёньку Финта, так в глазах стало темно…

Как на прошлой на субботе на десятом километре от дороги кольцевой,
Хоронили люди Лёньку, короля московских улиц и за гробом его шли толпой,
Там народу было много: и друзей его, бандитов всех мастей и пустых зевак.
И все рыдали-причитали и катили лимузины, а впереди - белый кадиллак. 

В кадиллаке том ехал за рулём Мишка, он же Шнырь - Лёньки правая рука.
Рядом с ним сидела, плакала вдова его, Параня, на лицо белая как мука. 
А за спиной её сидели молча оба его сына, пацаны, его кровиночки,
Собралися видно в тот день в город погулять, а попали на поминочки.

Лёнька Мальцев был популярен и любим в народе и когда его закапывали,
То стояла тишина такая, что аж слышно было, как голубки в небе плакали. 
И в истерике билася вдова его Параня, и причитала вся из себя: 
"На кого ты нас покинул, Лёня, кто тебя кинул, Лёня кто из них продал тебя?"

Лёня Мальцев и Мишка Шнырь были корешами закадычными, 
Подружилися ещё, когда были во дворе малолетками обычными.
А по юности связалися они со шпаной и хулиганами столичными,
И стали тёмные дела мутить, с наганами ходить и сорить везде наличными.

Говорили, что Лёня Мальцев вышел из детдома, был там хилым и ростом мал,
там его жизни научили, колотили его, били и только чудом он там не пропал.
Говорили ещё, что он был отличный форвард и болел за Спартак он,
И за эту его страсть все дворовые ребята стали называть его Финтом.

А про Мишку Шныря, его кореша, говорили улицами всякое,
Шо отец его - [bad word]   что он сам мажор и фраер, в общем, пятое-десятое. 
А только Мишка наплевал на всё, был КМС по боксу и он гонял весь городок. 
И они уже тогда были в авторитете и лепили за скоком скок.

Вот постарше они стали, Лёнька Финт и Мишка Шнырь, корефаны закадычные. 
И на улицах все знали их, их силу уважали все братаны столичные,
И какая бы беда не случилась, эти пацаны решали вопрос любой,
И Лёня Финт был при этом королём, а Миша Шнырь был всегда правою рукой.

И [bad word]  и коммерсанты водили с ними дружбу - и всё то было хорошо, 
но однажды пацаны ждали Финта на разборку - а он чего-то не пришёл.
Пол-Москвы обыскали сорви-головы-жиганы, всё шмонали и всех трясли,
А потом его случайно на десятом километре от дороги кольцевой нашли. 

В ту ночь видали очевидцы,  что он садился в иномарку белую, с номерами местными, 
Кто за рулём был, не признали - в общем - Лёнька был убит чей-то пулей неизвестною. 
А Мишка Шнырь был его правою рукой и без короны не осталась империя.
И на могиле он сказал три слова: не боюся, не прошу и никому не верю я.