Она умела кричать, как ворона: "Каррр!" -
Вкладывая в это "каррр!" столько обиды на мир,
Что даже зеленый с розовым ежиком шар
Лопался, как будто в нем десять проделали дыр.

Она умела кричать, как ворона: "Каррр!" -
И спозаранку, когда я в объятиях сна
Еще посапывал мирно, будила в самый разгар
Блаженства - мерзкими криками из-за окна.

Может быть, это "каррр!" я больше всего и любил;
На эти губки смешливые - О, вундербар! -
Глядел неотрывно и радовался, как дебил,
Когда они вдруг издавали жуткое "каррр!"

Она взмахивала руками - и слетались полки
Ее товарок черных на черноморский бульвар,
Как в "Принце и нищем", она стаскивал чулки -
И начинался разгул этих черных чар!

И как заведенный злой чернавкою в лес,
Но пощаженный ради молений его,
Каждый миг ожидая гибели или чудес,
Я оглядывался и не понимал ничего...

Грех глядит на меня, позевывая и грозя,
Кара вензель свой острый вычерчивает за ним,
Смерть придет - и не удостоит взглянуть в глаза,
Только вскрикнет голосом твоим хриплым, родным.