"СЛУ-ШАЙ!" 

Слова И. Гольц-Миллера 

Как дело измены, как совесть тирана, 
Осенняя ночка черна… 
Черней этой ночи встает из тумана 
Видением мрачным тюрьма. 
Кругом часовые шагают лениво; 
В ночной тишине, то и знай, 
Как стон, раздается протяжно, тоскливо: 
- Слу-шай!.. 

Хоть плотны высокие стены ограды, 
Железные крепки замки, 
Хоть зорки и ночью тюремщиков взгляды 
И всюду сверкают штыки, 
Хоть тихо внутри, но тюрьма – не кладбище, 
И ты, часовой, не плошай: 
Не верь тишине, берегися, дружище: 
- Слу-шай!.. 

Вот узник вверху за решеткой железной 
Стоит, прислонившись к окну, 
И взор устремил он вглубь ночи беззвездной, 
Весь словно впился в тишину. 
Ни звука!.. Порой лишь собака зальется, 
Да крикнет сова невзначай, 
Да мерно внизу под окном раздается: 
- Слу-шай!.. 

"Не дни и не месяцы – долгие годы 
В тюрьме осужден я страдать, 
А бедное сердце так жаждет свободы, - 
Нет, дольше не в силах я ждать!.. 
Здесь штык или пуля – там воля святая… 
Эх, черная ночь, выручай! 
Будь узнику ты хоть защитой, родная!.." 
- Слу-шай!.. 

Чу!.. Шелест… Вот кто-то упал… приподнялся… 
И два раза щелкнул курок… 
"Кто идет?.." Тень мелькнула – и выстрел раздался, 
И ожил мгновенно острог. 
Огни замелькали, забегали люди… 
"Прощай, жизнь, свобода, прощай!" - 
Прорвалося стоном из раненой груди… 
- Слу-шай!.. 

И снова всё тихо… На небе несмело 
Луна показалась на миг. 
И, словно сквозь слезы, из туч поглядела 
И скрыла заплаканный лик. 
Внизу ж часовые шагают лениво; 
В ночной тишине, то и знай, 
Как стон, раздается протяжно, тоскливо: 
- Слу-шай!.. 

<1864>