В моей руке сгорает флаг, 
теряя на глазах, двуличие произнесенных
клятв кровавыми губами.
Объединяет оскверненый стяг, 
плечом к плечу, заставив нас стоять
против тех, кто разрешает нам, смеясь,
в ими придуманую роль играть.
Гуинплен, рваной раной лица, 
улыбается во мраке забвения карцера,
телетрансляции света, в обмен на целую
жизнь, что отнимает экран.
Как и мой отец, от всего отрекусь ради
фальши, гнилая мякоть его кресла парализует меня,  и, зная, что будет дальше, я даю себе шанс - перечеркнуть судьбу, переборов свой страх, напасть на стену стальных щитов,
чтобы разбиться насмерть.
Брайндспойт и лай собак, в бегство не
обрататят,  безумием, опьяненный сброд,
ломает наши кости и отпускает нити
кукловод с жестокостью ублюдков в униформе.
На улицы небрежно набрасывает будней
серый грим, чтоб спрятать на своей холодной коже следы запекшейся крови.