Когда я был маленький, злой дебил,
за моей спиной стоял огромный мир.
Казался тенью от моих волос,
и дышал мне в темя, как теплый пес.
Но пришел черед и для моих работ,
я стал теперь другим наоборот,
и вот мои друзья — Таракан и Лев,
мы сидим на кухне меж пьяных дев,

но, что ни ночь, то круче цены на кир,
но зато самый воздух горит, как спирт,
и мы пьем его каждый день и нам каждый день мало.

(мало)

И наши руки-ноги-головы лежат в кустах,
и над нами наши дети не ставят креста,
я молчу о звезде, мы не стоим звезды,
но когда Архангел трубит отбой —

— Хей, бой!
— Молодой человек!
— Хей, бой, хей, бой!
— Человек не такой уж молодой.
— Хей, бой!
— Совсем не молодой человек.
— так вот, когда он трубит,
мы все-таки смотрим вверх.

Через десять дней сюда придет весна,
на губах затеплится вкус вина,
побудь со мной, поговори со мной.
— Не все же только нам бухать, о бедный ангел мой.

Я был выбелен белым как белый снег.
— Он был выбелен белым как белый дым.
Таким белым белым белым как белый цвет.
Таким белым, что стал уже почти седым.

— Содом.
— Монумент не опустит весла.
— Весна
— тебя довела до угла,
и мы стоим на углу,
и весь мир имеет форму стакана.

И какая-то баба, раскрыв крыла,
пролетает над нами, как смерть бела,
и мы смотрим вниз, вниз, вниз, вниз,
но когда Архангел трубит отбой —

— Хей, бой!
— Молодой человек!
— Хей, бой, хей, бой!
— Человек не такой уж молодой.
— Хей, бой!
— Совсем не молодой человек.
— так вот, когда он трубит,
мы все-таки смотрим вверх.