Я работал музыкантом
    В самом шумном кабаке.
    И какой-то фраер с бантом,
    С толстой денежкой в руке,
    Нам сказал, что мы не гожи,
    Не оркестр мы, а сброд.
    Я ему ударил в рожу
    И мне дали сроку год.
    Я сидел, как демон в клетке,
    Молодой и полный сил.
    И дни, как капли из пипетки,
    Я давил, давил, давил...
    И мечтал, когда опять я
    Заявлюсь к себе в кабак
    В виде крестного распятья.
    Только вышло все не так.
    Все же лагерь, он есть — лагерь.
    Объяснять мне не с руки,
    Что не все в нем — бедолаги,
    Что не все в нем — мужики.
    Активисты есть в нем тоже.
    И был один такой сексот.
    Я ему ударил в рожу
    И мне еще впаяли год.
    Был еще [bad word] начальник —
    Нет ни слуха, ни ума.
    Он сказал: “Что год не чалить?
    Год — курорт, а не тюрьма!”
Он сказал, что чем-то схожий
Я для общества с прыщом.
Я ему ударил в рожу
И мне добавили еще.
И вот, сижу, как демон в клетке,
Табаком себя травлю.
И дни, как капли из пипетки,
Все давлю, давлю, давлю...
И мечтаю, что я в раже
В кабаке глотну фужер.
Ну, когда, когда, когда же
Рожи кончатся уже?