Видишь, как я иду с ночью?
Но ты закрываешь глаза,
Чтобы не осквернить свой взгляд
Моим присутствием…

Его радуют клоуны, — такие беспечные,
как сезонная блажь, и — терять-то им нечего — 
смеются, ох как смеются,
все сходят с ума от их смеха…
Мираж. Да так, сон ни о чем
слово без слов, скорость без кайфа. Мимолеть.
— Мимо лети…
Так много, и даром. «Вы так беспечны!..»
Ярмарка чувств.
— Лицо укрой… Чашу нести…
Не урони, не расплескай; что там, на дне — 
выпуклость праздника; яркий шатер
у самой обочины, сразу за краем дороги, где все — 
пустота, и вдруг — вот сокровищница,
завесь серебряных нитей на входе,
расчесанных гребнем лукавых мелодий
— Лови их…
А далее — миг торжества…

А клоун идет домой,
У него было много работы.
Усталость, как осень — весома, приятна,
На нем держался весь праздник сегодня.
Зайти в кафе. Печенье он любит, как дети,
Смачивая в своей чашке,
В кофе густом и горячем…
«…она показалась мне грустной, но я…»
И поник. Плечи устали совсем по-другому,
Кофе остыл, и, в общем-то, плох
«…да нет, я пойду… так, знаете, мысли…
так, знаете, мысли…» Проглоченный вздох.
«А тот номерок, что с пони и птицей, — 
пожалуй, на славу прошел…» — подтолкнуть эту
мысль поближе к нему, только это поможет
— И — прощай, и — скользнуть…
Теперь куда? На набережной открыли игру;
Кто играет?
Демоны. Демоны, демоны взяли
игру. Ну что ж, еще цветом больше.
Танцуй
на неба груди — 
— Не упади…

Тебя успокоили мысли о смерти.
Тебя так смешит мысль об усталости.
Куда как несчастен тот, кто остался!
Кого напугал этот лай собак?
Будто алертность страшнее
Подержанных чресел,
Когда мышцы волны
Не бьют в подбородок,
И цвет — не весной,
И день снова тесен,
А в галерее — лики уродов.
Лицо. Точный символ.
Не зная, не зная,
Не зная сто раз,
Его любишь так страстно;
И демоны ждут, играя, играя,
И вскользь наблюдают
За Солнца коварством.
И где-то поют:
— Sileto et spera… — впиваясь когтями
в закрытые двери.
Молчи и надейся… Так тихо в партере…
И тихо под сердцем,
Где чувство потери…