От неонового света глазу холодно и больно.
                             На сто первый километр уезжаю добровольно.
                                      На сто первом километре на ветру не реют флаги,
                                      Там, на этом самом ветре, доживают жизнь бродяги.

                                    Там в реке играет лещ, а в избе - баян.
                               Голь гуляет по земле перекатная.
                                       Ни банкира, ни качка. Делить нечего.
                                       Постирушка с утречка, а драка к вечеру,
                  Драка к вечеру.

С детства верил я поэту, чьи стихи учили в школе.
Он сказал, что счастья нету, в жизни есть покой и воля.
Здесь с покоем напряжённо, да и воля под надзором.
Дарят нам чужие жёны счастье тёмным коридором.

    Два бревна, сарай, качель, трактор на горе.
    Лампа в шестьдесят свечей, абажур сгорел.
    Две лопаты уголька в печку брошены.
    Наливай, братан, стакан, по-хорошему,
    По-хорошему.

И не сказал бы я, что спета моя песенка, но знаю:
На сто первом километре буду сам себе хозяин.
Соберу в лесу под ёлкой то ли Думу, то ли Раду -
Двух девчонок из посёлка и цыгана-конокрада.

    Мне - гнедую, а ему - масти вороной.
    Всё одно пойду в тюрьму, а с кем - не всё равно.
    Так что "фофан" не продам, в Потьме сотканный,
    Где мне снились иногда отмель с лодкою,
    Отмель с лодкою.

И так как все мои вопросы остаются без ответа,
Две мечты имею: космос и сто первый километр.
В космос точно не забраться, для него не вышел рожей.
Так что двину-ка я, братцы, к светлым далям Подпорожья.

    Там в реке играет лещ, а в избе - баян.
    Голь гуляет по земле перекатная.
    Ни банкира, ни качка. Делить нечего.
    Постирушка с утречка, а драка к вечеру,
    Драка к вечеру.